Музей Пушкина собрал главные сокровища в одном месте
В первые дни ноября «МК» опубликовал подробный фоторепортаж с открытия нового пушкинского пространства. Чтобы изучить представленные там на первой выставке предметы, что называется, под увеличительным стеклом, понадобилось немного времени. Результат этого кропотливого рассматривания мы публикуем сегодня. Но гораздо важнее любых репортажей понимание, что теперь в Москве, помимо главного здания на Пречистинке, музея дяди Пушкина Василия Львовича, дома-музея Тургенева («Дома Муму») и двух мемориальных квартир (Андрея Белого и самого Александра Сергеевича) на Арбате, у госмузея поэта появился еще один полноценный филиал.
Там открылась выставка «Шедевры из собрания Государственного музея А.С. Пушкина». Обычно выставки о писателях составляют из книг, автографов и максимум книжных иллюстраций/гравюр, но раз были обещаны шедевры, то одними картинками обойтись было невозможно. Так что в двух залах выставки обнаружился массив живописи, причем представленной в подлинниках.
И если сравнивать залы со звездными системами, то в первом всё вращается вокруг бронзовой модели главного памятника Пушкину в Москве (работы Александра Михайловича Опекушина). А во втором – вокруг «фигуры в рост», то есть несколько уменьшенным воспроизведением шедевра Аникушина, стоящего на площади Искусств перед Русским музеем в Питере.
Определившись со зрительными центрами, теперь можем заметить обилие скульптурных миниатюр, находящихся в собрании музея: вот подаренная автором модель композиции Церетели, установленной в городе Апатиты Мурманской области, вот модель памятника, украсившего в 1979 году Болдино (в обоих случаях Пушкин восседает на лавочке). А еще в одном залитой светом витрине – фаянсовый возлежащий на диване Пушкин, созданный Исидором Фрих-Харом и Конаковским заводом имени Калинина в 1936 году.
А что с книжными уникумами? К ним нужно однозначно отнести первый тираж «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя или известное по считанным экземплярам переиздание «для своих» запрещенного царской цензурой «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева (типография Суворина, 1888 год). Также не каждый день увидишь издание переведенного Тредиаковским романа Поля Таллемана «Езда в остров любви», первую типографскую версию «Слова о полку Игореве» 1800 года, ставшую первоисточником после гибели в пожаре 1812 года рукописи древней поэмы, принадлежавшей Мусину-Пушкину. Чрезвычайно редки и тоненькие книжечки отдельных глав «Евгения Онегина», выходивших еще при жизни автора.
Но если попытаться определить экспонат номер 1, то это будет все-таки картина, а точнее (здесь мы охотно поверим легенде) последнее московское воплощение в красках образа Александра Сергеевича, датированное лишь предположительно, в том время как авторство известно точно благодаря подписи. Бесценный портрет маслом на прессованном картоне Карл Брюллов, как считается, создал в последний приезд Пушкина в Москву (3-20 мая 1836 года). Благодаря стараниям мецената Павла Нащокина состоялось знакомство поэта с живописцем, жившим тогда у скульптора И.П. Витали. В его мастерской Пушкин несколько раз виделся с Брюлловым и «во время одной из встреч мог с натуры написать портрет».
Далее, рискуя утонуть в теме, я только перечислю подлинники замеченных на выставке творений русских художников первой величины, подобранных начиная с Боровиковского и раннего неизвестного живописца, запечатлевшего императора Петра Первого в детском возрасте.
Итак, Кипренский, «Портрет Алексея Владимировича Давыдова», 1809 год. Карл Брюллов, «Автопортрет» (акварель, 1830-1833), Тропинин, «Портрет А.С. Пушкина. Подготовительный эскиз», 1827 год.
Нестеров, «Святой Зосима Соловецкий», эскиз к картине. Левитан, «Вновь я посетил…». Иллюстрация к стихотворению А.С. Пушкина» (с заверением подлинности рукой Петра Кончаловского). Бенуа, «Сцена погони», подлинник акварели, растиражированной миллионами штук, при виде которой в голове всплывают строки из «Медного всадника»:
…И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне…
Но пойдем далее. Петров-Водкин, эскизы костюма Царя Бориса и декораций к неосуществленному спектаклю БДТ «Борис Годунов» («Свидание Самозванца с Мариной», «Келья Пимена»), Лактионов, «Пушкин на траве», 1949 год (полотно передано музею в 1979 году вдовой художника). Наконец, из последнего — Никас Сафронов, «Потрет А.С. Пушкина», 2009 год.
Запечатления «пушкинских мест» перечислить можно было отдельно: Саврасов, «Могила А.С. Пушкина в Святогорском монастыре», уже упомянутый выше Кончаловский, «Вид Бахчисарайского дворца», Борис Щербаков, «Разлив на Сороти». В каком-то смысле выставка – это экстракт полноты пушкинского мира, и она может стать отправной точкой для большого путешествия, обязательными пунктами которого станут пушкинская Москва, Петербург, Болдино, Михайловское, Крым…